Махатмы о Е.П.Блаватской и Теософском обществе*
1. … Теософским Обществом не следует пренебрегать. Это дело получило импульс, который без правильного направления может привести к очень нехорошим последствиям…. Телеграммы Старой Леди бьют по человеку, как камни из катапульты /Письмо 4, с. 24/.
2. Но образовать совершенно независимый Англо-Индийский Филиал с теми же общими и частными целями, как и основное Общество, и с теми же закулисными руководителями, означало бы не только нанесение смертельного удара Теософическому Обществу, но также возложило бы на нас двойной труд и заботу без малейшего компенсирующего преимущества, которое можно было бы ощутить. Основное Общество никогда ни в малейшей степени не вмешивалось как в дела Британского Теософического Общества, так и в дела других филиалов, будь то вопросы религии или философии. После того, как основан новый филиал, или созданы условия для его возникновения, Основное Общество дает ему грамоту /теперь оно может это сделать без нашей санкции и подписи/, после чего оно удаляется за кулисы, как сказали бы вы. Его дальнейшие связи с подчиненными филиалами ограничиваются получением от них квартальных отчетов об их деятельности и списков новых членов, а также ратификацией исключения членов из филиала – только в тех случаях, когда об этом обращаются с особой просьбой о посредничестве ввиду того, что Основатели имеют непосредственные связи с нами и т.д. Оно никогда не вмешивается иначе в дела филиалов, как только в тех случаях, когда к нему обращаются как к апелляционной инстанции. А так как последнее зависит от вас, то что же мешает вашему Обществу быть фактически самостоятельным /Письмо 4, с. 26-27/.
3. Под воздействием Англо-Индийского Теософического Общества мы могли бы со временем увидеть еще один золотой век санскритской литературы.
Если Теософическое Общество «при теперешней организации», действительно не обладает никакой «реальной жизненностью» и все же своим скромным образом принесло столько много практического добра, насколько же значительно больших результатов можно будет ожидать от общества, организованного по более совершенному плану, который вы /Синнетт/ можете предложить…
… ваше общество не является ни чудотворящим или демонстрирующим клубом, ни специально назначенным для изучения феноменализма. Его главной целью является искоренение существующих суеверий и скептицизма, и извлечение
— 2 —
из долго запечатанных древних источников доказательства, что человек может формировать свою собственную будущую судьбу, и знать наверняка, что он может жить и после, если только желает, и что все «феномены» суть лишь проявления естественного закона, стремиться к пониманию которого есть долг каждого разумного существа /Письмо 5, с. 38-39/.
4. Она /Е.П.Б./ сейчас слишком слаба, чтобы быть астральным почтальоном. С грустью вижу, что опять была неаккуратна и ввела вас в заблуждение; но это главным образом моя вина, так как я по нерадивости не подействовал лишний раз на ее бедную больную голову теперь, когда она забывает и перепутывает больше обычного /Письмо 6, с. 39/.
5. Даже если бы было доказано, что наш милый, но очень полный друг миссис Б. является моим multum in parvo, писателем моих писем и изготовителем моих посланий, все же, если она не вездесуща или не обладает способностью перелетать от Амритсары в Джелам, расстояние более чем в 200 миль за две минуты, как могла она написать депешу моим почерком в Джеламе за неполных два часа после того, как ваше письмо было получено ею в Амритсаре? /Письмо 6, с. 41/.
6. Лучшие из британских спиритуалистов могли быть обращены в теософов при надлежащем с ними обращении /Письмо 6, с. 43/.
7. Даже если бы мадам Б. могла быть «побуждена» давать А.И. Обществу какие-либо «практические наставления», я боюсь, что она слишком долго оставалась вне сокровенного святилища, чтобы смогла принести значительную пользу в практических объяснениях. Однако, хотя это не зависит от меня, я посмотрю, что могу сделать в этом направлении. Но я боюсь, что она очень нуждается в нескольких месяцах для восстановления здоровья на глетчерах вместе со своим старым Учителем, прежде чем возлагать на нее такую трудную задачу… Ее нервная система ужасно расшатана, и она нуждается в большой заботе /Письмо 6, с. 43-44/.
8. … он не осознает действительную нашу цель образования Англо-Индийского Филиала. Истины и тайны оккультизма представляют из себя свод высочайшего духовного значения, глубокого и в то же время практического для всего мира. Однако они даются вам не только как простое добавление к запутанной массе теорий или спекуляций в мире науки, но ради их практического значения в интересах человечества. Термины «ненаучно», «невозможно», «галлюцинация»,
— 3 —
«обманщик» были до сих пор употребляемы очень развязно и небрежно, предполагая в оккультных феноменах нечто скрытое, ненормальное или предумышленный обман. И вот почему Наши Водители решили пролить на немногие воспринимающие умы больше света по этому предмету и доказать им, что подобные проявления так же подлежат законам, как и простейшие феномены физического мира. Глупцы говорят: «Век чудес миновал», — но мы отвечаем: «Он никогда не существовал!».
… в новых учреждениях настоящего, практического Братства Человечества, где все сделаются сотрудниками природы и будут работать на благо человечества в сотрудничестве с высшими планетарными Духами – единственными Духами, в которых мы верим /Письмо 10, с. 51/.
9. Новые идеи должны быть насаждаемы на чистых местах, ибо эти идеи затрагивают наиболее существенные стороны жизни. Не физические феномены, но мировые идеи изучаем мы, ибо, чтобы понять первые, мы, прежде всего, должны понять последние.
Старшие Махатмы желают, чтобы было положено начало «Братству Человечества», истинному Мировому Братству, которое должно быть проявлено по всему миру и привлечь внимание высочайших умов. Я пошлю вам мой очерк /Письмо 10, с. 52/.
10. Объединению вашего ума с нашими препятствует его врожденная неспособность. Такова, по несчастью, наследственная и самоприобретенная грубость, тяжесть западного ума. И так мощно самые слова, выражающие современные мысли, развились по лини практического материализма, что почти невозможно вам понять нас или нам объяснить вам что-либо касаемое этой тончайшей, идеальной механики оккультного Космоса. До некоторой малой степени такая способность может быть приобретена европейцами путем изучения и медитации, но – это все. Здесь заложено препятствие, которое до сих пор не позволило убеждению в теософические истины приобрести широкое распространение среди западной нации и послужило причиной того, что западные философы отбросили изучение теософии, как бесполезной и фантастической. Как могу научить вас читать и писать или даже понять язык, ощутимый алфавит которого или слова, доступные вашему уху, не были еще изобретены /Письмо 12, с. 58/.
11. … я /К.Х./ вам писал о тех, кто вовлекает себя в изучение оккультных наук: тот, кто это делает, «должен или достичь цели, или погибнуть. Раз, достаточно продвинувшись на пути к великому Знанию, сомневаться – значит рисковать сумасшествием; дойти до мертвой точки – значит упасть вниз головой в пропасть» /Письмо 12, с. 60/.
— 4 —
12. Эта ошибка должна быть отнесена на счет миссис Б., талантливого редактора «Теософа», которая заполняет свои тома описанием деяний различных саньясинов и других «благословенных» из долин, никогда не давая себе труда добавить несколько строк пояснений /Письмо 12, с. 62/.
13. Что я подразумевал под «Отчаянным Предприятием»? Это означало следующее: если рассмотреть великие задачи, стоящие перед нашими теософическими добровольцами, а особенно если взглянуть на множества активных сил, уже выстроившихся или собирающихся выстроиться, чтобы выступить против них, то мы вполне можем приравнять выступление теософов к тем отчаянным усилиям, направленным против подавляющего превосходства противника, на которые пускаются истинные солдаты во имя славы… Конечно, если бы мы собственной персоной взяли на себя его основание и управление, весьма возможно, что оно было бы совершеннее и сделало бы меньше ошибок. Но мы не могли сделать этого, и также это не входило в наши планы: задача была дана двум нашим агентам, и им было предоставлено, как теперь и вам, делать все, что они могут при данных обстоятельствах…
А так как оккультизм в наши дни напоминает «Отчаянное Предприятие», то единение и сотрудничество необходимы. Единение, в самом деле, подразумевает сосредоточение жизненных и магнетических энергий против враждебных токов предрассудков и фанатизма /Письмо 12, с. 64,65/.
14. … Дамодар – индус и знает настроения своего народа в Бомбее, хотя бомбейские индусы представляют настолько анти духовную публику, какую только можно найти во всей Индии. Но, будучи преданным энтузиастом, этот парень устремился за туманным образом своих собственных идей даже раньше, чем я успел им дать правильное направление. Трудно воздействовать на всех быстро думающих – в мгновение ока они уже устремились в бешеную погоню, прежде чем даже успели наполовину понять, что от них требуется. Вот в этом наша беда с миссис Б. и м-ром О. Частые неудачи последнего при выполнении указаний, которые он иногда получает даже письменно, почти все обязаны своим происхождением его собственной ментальной активности, мешающей ему различить наши воздействия от его собственной концепции. Беда миссис Б. заключается в том /кроме физических недомоганий/, что она иногда прислушивается к двум или более нашим голосам сразу: например, сегодня утром…, когда я разговаривал с нею по важному делу, она предоставила другое ухо
— 5 —
одному из нас, проезжающему через Бомбей из Кипра в Тибет, и таким образом восприняла обоих в невероятной путанице. У женщин не хватает силы сосредоточения.
… Если бы она /Е.П.Б./ умерла сегодня – и она в действительности очень больна, вы бы не получили от меня более двух-трех писем /через Дамодара или Олькотта или уже установленные для исключительных случаев агентства/, и затем, так как резервуар сил был бы исчерпан, наше расставание стало бы окончательным /Письмо 12, с. 65/.
15. «Друг», о котором лорд Линдсей говорил вам в своем письме, мне это не очень приятно сказать, настоящий вонючий подлец, который ухитрился надушиться добрым ароматом в его присутствии в течение золотых дней их дружбы и таким образом избег распознавания своей природной вони. Это Хоум – медиум, обращенный в Римское Католичество, затем в Протестантизм и, наконец, в Православие. Он злейший и лютейший враг О. и мадам Б., какого только они имеют, хотя ни одного из них он не встречал /Письмо 12, с. 66/.
16. … я /К.Х./ приложу наибольшие старания, чтобы успокоить нашего крайне чувствительного – не всегда благоразумного старого друга, чтобы она осталась на своем посту. Плохое здоровье, вызванное естественными причинами, и душевная тревога сделали ее до крайности нервной и, к сожалению, уменьшили ее полезность для нас. Две недели она была совершенно непригодна, и ее эмоции летали по ее нервам, как электричество по проводам /Письмо 13b, с. 67/.
17. Наша несчастная «Старая Леди» больна. Печень, почки, голова, мозг, ноги, все органы и конечности сражаются и щелкают пальцами перед ней на ее усилия не замечать их. Одному из нас придется укрепить, восстановить ее силы, «подправить ее», как говорит наш уважаемый мистер Олькотт, или с нею будет плохо /Письмо 14, с. 69/.
18. Наша Старая Леди слаба, ее нервы доведены до состояния скрипичных струн, таков же ее измученный мозг /Письмо 15, с. 71/.
19. Скорее смешаются масло и вода, чем англичанин, хотя и умный, благородный и искренний, усвоит индусскую эзотерическую мысль, не говоря уже о ее эзотерическом духе /Письмо 18, с. 92/.
20. Это ее /Е.П.Б./ состояние тесно связано с ее оккультной тренировкой в Тибете и вызвано тем, что она одинокой послана в мир, чтобы постепенно подготавливать путь других. После почти столетних бесплодных поисков Нашими Главами пришлось использовать единственную возможность посылки европеянки на европейскую почву, чтобы создать связующее звено между их страной и нашей /Письмо 20, с. 107/.
— 6 —
21. М. мне все-таки обещал освежить ее ослабленную память и оживить все, чему она /Е.П.Б./ у него училась, до желательного уровня /Письмо 21, с. 108/.
22. Мое замечание и сообщение /благодаря скверному настроению и расшатанным нервам/ расстроили ее /Е.П.Б./ до смешного, и последовала хорошо известная сцена. Не вследствие ли призрака крушения теософии, вызванного ее неуравновешенными мозгами, теперь ее обвиняют, вместе со мною, что она перепутала и неправильно поняла письмо, которое она никогда не видела /Письмо 26, с. 114-115/.
23. Тот, кто желает приносить пользу человечеству и считает себя способным распознавать характеры других людей, должен прежде всего научиться познавать самого себя, оценивать собственный характер по достоинству /Письмо 26, с. 116/.
24. Ни я сам /М./, ни любой из нас – К.Х. совершенно исключается из этого вопроса – не согласились бы стать основателями, не говоря уже о том, чтобы стать руководителями женского филиала, так как все мы достаточно устали от своих последовательниц.
… Причинами, парализующими прогресс Теософического Общества, являются поношение и оскорбление основателей и общее неправильное понимание целей Общества, и ничто другое.
… люди, вступающие в Общество с единственной целью достигнуть власти и ставящие овладение оккультными науками своей единственной и главной целью, могут с таким же успехом не вступать в него, они обречены на разочарование…
… те, кто вступает в Общество с единственной целью войти в контакт с нами, с целью если не приобретения, то, по крайней мере, убеждения в реальности таких сил и нашего объективного существования, — те преследуют мираж. Только тот, у кого в сердце любовь к человечеству, кто способен в совершенстве охватить идею о возрождении Братства на практике, только тот имеет право обладать нашими тайными учениями /Письмо 36, с. 148,149/.
25. «Можете ли вы что-либо сделать, чтобы помочь Обществу?». Хотите, чтобы я /К.Х./ говорил откровенно? Ну, я скажу: «Нет», — ни вы сами, ни сам владыка Санг-гиас до тех пор, пока не будет доказано, что своим двусмысленным положением Основатели обязаны дьявольской злобе и систематическим интригам, не могли бы помочь. Таково положение, каким я его вижу, руководствуясь велениями Глав /Письмо 37, с. 150/.
— 7 —
26. Скажите ей /Фадеева Н.А. – тетка Е.П.Б./, что я «хозяин» /она звала меня хозяином своей племянницы, когда я посещал ее три раза/ /Письмо 39, с. 153/.
27. Ее /Е.П.Б./ письмо Б.Г. было дурацкое, ребяческое и глупое. Я /М./ проглядел его … оно ни в коей мере не является клеветническим, только вульгарное и глупое.
… она жестоко страдает, и я не в состоянии помочь ей, ибо все это следствия причин, которые не могут быть уничтожены – это оккультизм в теософии. Она теперь должна или победить, или умереть. Когда наступит час, она будет взята обратно в Тибет. Не обвиняйте эту бедную женщину, обвиняйте меня. Временами она только «оболочка», и я часто бываю невнимателен, наблюдая за нею /Письмо 42, с. 155/.
28. У меня нет времени присмотреть за нею /Е.П.Б./, но я заставил ее обещать никогда не писать ему, предварительно не показавши письмо вам /Синнетту/ /Письмо 44, с. 162/.
29. 17 ноября в этом году /1882/ семилетний срок испытания, данный Обществу при его основании, чтобы осторожно «проповедовать нас», истекает. Один или двое из нас надеялись, что мир настолько продвинулся интеллектуально, если не интуитивно, что оккультная доктрина могла бы обрести интеллектуальное признание и импульс для нового цикла оккультных изысканий, другие, более мудрые, как это теперь кажется, придерживались другого мнения, но согласие на испытание было дано. Однако было обусловлено, что попытка должна быть проведена независимо от нашего персонального управления, что не должно иметь место сверхнормальное вмешательство с нашей стороны. Подыскивая, мы нашли в Америке человека, годного стать вождем, человека большого нравственного мужества, самоотверженного и обладающего другими хорошими качествами. Он далеко не бы самым лучшим, но /как мистер Хьюм говорит о Е.П.Б./ он был лучшим, какого можно было достать. С ним мы соединили женщину с наиболее исключительными и чудесными дарованиями. Вместе с тем у нее были большие личные недостатки, но и такой, какой она была, она осталась непревзойденной, так как не было на свете более подходящего человека для этой работы. Мы послали ее /Е.П.Б./ в Америку, свели их вместе и испытание началось…. Их успех не оправдал надежд их начальных вдохновителей… Еще несколько месяцев, и срок испытания закончится. Если к тому времени состояние дел в Обществе по отношению к ним – вопрос о «Братьях» не будет окончательно улажен /или исключен из программы Общества, или принят на наших усло —
— 8 —
виях/, то это будет последнее о «Братьях» всех форм, цветов, размеров и степеней. Мы исчезаем из поля зрения публики, как испарения в океане. Только тем, кто оказался верным себе и Истине во всем, будет дозволено дальнейшее сношение с нами. И даже не им, если, начиная от председателя и ниже, они не свяжут себя торжественным словом чести хранить с того времени нерушимое молчание о нас, о Ложе, о тибетских делах… В таком случае усилие будет приостановлено до наступления следующего семеричного цикла, когда, если обстоятельства будут более благоприятны, следующая попытка будет сделана по тому же самому или другому направлению /Письмо 46, с.167, 168/.
30. Солнце теософии должно сиять всем, а не только части. Движение распространилось больше, чем вы подозреваете, и работа Т.О. соединена с подобной же работой, тайно производимой во всех частях света. Даже в Т.О. имеется отдел, направляемый одним греческим Братом, о котором никто в Обществе не подозревает, за исключением Е.П.Б. и Олькотта. И даже он знает лишь то, что идет подготовка, и временами выполняет приказы, которые я /М./ ему посылаю в связи с этим. Цикл, о котором я говорил, относится к движению в целом. Европа не будет пропущена, не бойтесь. Но, возможно, что вы даже не в состоянии представить себе, каким образом свет туда прольется. Спрашивайте своего серафима К.Х., чтобы он рассказал вам об этом подробнее…
Наш Коган абсолютно запретил нам принимать какое-либо участие… /Письмо 47, с. 169/.
31. Е.П.Б. обвиняют в нерадивости, в неточности ее сообщений. «Не задавайте вопросов, и вам не скажут лжи». Ей запрещено говорить то, что она знает. Вы можете резать ее на куски – она не скажет. Нет, ей приказано в случае необходимости вводить людей в заблуждение, и если бы она по своей природе была более лживой, она могла бы быть счастливее и уже давно бы одержала победу. Но как раз тут-то и загвоздка. Она слишком правдива, не способна притворяться, и за это ее каждый день распинают…
Никогда не было женщины более несправедливо обвиняемой, нежели Е.П.Б. /Письмо 47, с. 170,171/.
32. Вы все еще варвары, несмотря на вашу хваленую цивилизацию /К.Х. – Синнетту/ /Письмо 50, с. 181/.
33. … мы запретили Е.П.Б. переписываться с ним /Эглинтон/ или уделять ему слишком много внимания в журнале «Теософ»… Скажите ему, что имеются люди – враги, которые горячо желают уличить Старую Леди в обмане, поймать ее
— 9 —
в ловушку, так сказать, и что по этой самой причине я решил раз и навсегда покончить с этим вопросом. Скажите ему, что воспользовавшись его советом, я, К.Х., покажусь Эглинтону собственной персоной в действительности в море между 21-м и 22-м числом этого месяца, и что если удастся образумить этого бунтовщика, отрицающего существование «Братьев»… /Письмо 51, с. 183/.
34. Если вы и мистер Хьюм действительно так сильно хотите меня увидеть /вернее – мое астральное Я/, то теперь для вас имеется шанс. Е.П.Б. слишком стара и недостаточно пассивна. Кроме того, слишком много она оказала услуг, чтобы ее теперь принуждать /Письмо 54, с. 186/.
35. Субба Роу поможет вам учиться, хотя его терминология – так как он посвященный брамин и придерживается браманического эзотерического учения – будет отличаться от терминологии «Архат-Буддийской» /Письмо 63а, с. 217/
36. Еще образчик обычного беспорядка, в котором содержится ментальное оборудование Е.П.Б. Она говорит о «Бардо» и даже не объясняет читателям, что это значит. Как в ее кабинете беспорядок и десятикратная мешанина, так и в ее голове идеи натолканы в таком хаосе, что когда она хочет их выразить, хвост вылезает прежде головы /Письмо 70, с. 258/.
37. Попытайтесь больше, чем теперь, верить Старой Леди. Она иногда действительно говорит бессвязно, но она правдива и делает все лучшее, что может для вас /Письмо 71, с. 270/.
38. Единственная ошибка, в которой она /Е.П.Б./ виновата, заключается в том, что она не поместила слова «западная» между двумя словами «оккультная» и «доктрина». Она фанатик в своем роде и не в состоянии писать с чем-либо похожим на систему и спокойствие и помнить, что обычная публика нуждается во всех тех понятных объяснениях, которые ей самой могут казаться излишними /Письмо 72с, с. 277/.
39. «Изиду» следовало бы переписать ради фамильной чести /Письмо 72с, с. 278/.
40. Она женщина, и хотя она Упасика /ученица/, ей трудно удержать язык, когда речь идет не об оккультных делах /Письмо 80, с. 307/.
41. Я /К.Х./ не думаю, чтобы даже наша Е.П.Б. с ее до смешного ослабленной памятью могла бы быть повинна в такой полной забывчивости /Письмо 80, с. 308/.
— 10 —
42. Я /К.Х./ должен дать вам для прочтения письмо от Субба Роу, которое вложу в это письмо, полное извинений, а другое к Е.П.Б., столь же полное искренней правды, так как они оба являются учениками /Письмо 80, с. 309/.
43. Разумеется, вы /Синнетт/ знаете, я думаю Старая Леди рассказала вам, что когда мы берем кандидатом в ученики, они дают обет держать в секрете и хранить молчание в отношении каждого получаемого ими указа. Нужно оказаться годным для ученичества, прежде чем обнаружить годность для адептства /Письмо 81, с. 310/.
44. … он /Хьюм/ не должен вымещать свое дурное настроение на человеке, который не ответственен за наши действия, на женщине, которая так больна, что я /М./ опять вынужден, как в 1877 г., увезти ее, хотя она так нужна там, где она теперь находится, в штаб-квартире, из боязни, что рассыплется на куски. И что это ее состояние возникло в последнее время вследствие постоянной озабоченности об Обществе, и частично, если не целиком, вследствие его поведения в Симле – в этом я даю свое слово. Положение в целом и будущее «Эклектика» держится на К.Х., если вы ему не поможете. Если, несмотря на мой совет и явное недовольство Когана, он, м-р Хьюм, будет упорствовать… являясь злым гением Общества… /Письмо 82, с. 319/.
45. В действительности нет противоречия между той цитатой из «Изиды» и нашим позднейшим учением. Кому-то не слыхавшему о семи принципах, постоянно трактуемых в «Изиде» как троичность, без всяких дальнейших объяснений, это, несомненно, должно было показаться таким противоречием, что лучше не надо. «Пишите так и так, дайте до сих пор, но не более», — постоянного говорилось ей, когда она писала свою книгу. Это было в самом начале нового цикла, в дни, когда ни христиане, ни спиритуалисты не думали, уже не говоря об упоминании о более, нежели двух принципах в человеке – теле и Душе, которую они называли Духом. … У всех феноменалистов, как и у христиан, Душа и Дух были синонимами. Е.П.Б. была первая, кто, действуя по приказам Атрия /его вы не знаете/, объяснила в «Спиритуалисте» разницу между «психе» и «ноус», «нэфеш» и «руах» — Душой и Духом. Ей пришлось применять весь арсенал доказательств…, прежде чем спиритуалисты признали, что теософы правы. Это было, когда ей приказали написать «Изиду», — год спустя после основания Общества. И так как там поднялась такая война около этого, бесконечная полемика и возражения о том, что не может быть в человеке двух душ, мы решили, что еще преждевременно давать публике больше, чем она в состоянии усвоить, пока они не переварили «двух душ». И таким образом, дальнейшее подразделение троичности на семь принципов осталось
— 11 —
неупомянутым в «Изиде». Так как она повиновалась нашим указаниям и писала, умышленно вуалируя некоторые свои факты, разве теперь, когда, по нашему мнению, пришло время дать большую часть истины, если и не всю, мы должны оставлять ее в беде? /Письмо 85, с. 325/.
46. Много тем трактуется в «Изиде», даже таких, с которыми Е.П.Б. не было разрешено тщательно ознакомиться… Заставить ее сказать, как я ее заставил, что «критикуемый абзац был не полон, хаотичен, неясен, неуклюж, как многие абзацы в этом труде» — было, я полагаю, достаточно «откровенным признанием», чтобы удовлетворить наиболее капризного критика. … доктрина «семеричности» еще не была разглашена миру в то время, когда писалась «Изида» /Письмо 88b, с. 337/.
47. Я /К.Х./ сейчас не дома, но нахожусь совсем близко от Дарджилинга в монастыре, предмете томлений бедной Е.П.Б. Я думал об отъезде к концу сентября, но нахожу это довольно трудным – в своей собственной коже беседовать со Старой Леди, если М. доставит ее сюда. А он должен доставить ее сюда или же потерять ее навсегда, по крайней мере настолько, насколько это касается ее физической триады /Письмо 88b, с. 345/.
48. Она /Е.П.Б./ чувствует себя лучше, и мы оставили ее вблизи Дарджилинга. В Сиккиме ей небезопасно. Оппозиция Дуг-па ужасна, и если мы не посвятим все наше время, чтобы ее охранять, то Старая Леди попадет в беду, потому что она теперь не способна о себе позаботиться /Письмо 89, с. 347/.
49. Картер Блэк более двух лет переворачивал небо и Землю, чтобы добиться снова принятия в Общество, но Е.П.Б. оказалась китайской стеной /Письмо 91, с. 354-355/.
50. … почему мы не вмешались? Почему мы, естественные покровители Основателей, если и не Общества, не остановили этих позорных заговоров? Уместный вопрос, только я сомневаюсь, будет ли мой ответ ясно понят, несмотря на всю его искренность. Вы совсем не знакомы с нашей системой… Фактом является то, что до последнего и высшего посвящения каждый ученик /и даже некоторые Адепты/ предоставляется сам себе, собственному уму-разуму. Нам приходится самим сражаться в своих битвах, и старая знакомая пословица – «Адептами становятся – их не делают» — правильна буквально. Так как каждый из нас является творцом и породителем причин, которые ведут к тем или другим результатам, то мы должны пожинать то, что мы посеяли. Нашим ученикам оказывается помощь только тогда, когда они невиновны в
— 12 —
причинах, приведших их к неприятностям, когда такие причины порождены чужими, внешними влияниями. Жизнь и борьба за адепство были бы слишком легки, если бы за каждым из нас стояли бы мусорщики, чтобы отметать прочь следствия, порожденные нами через нашу необдуманность и самонадеянность…
Все, что теперь происходит, вызвано самой Е.П.Б., и вам /Синнет/, мой друг и брат, открою ее недостатки, ибо вы были проверены и испытаны, и вы единственный до сих пор не провалились на испытаниях, во всяком случае, в одном направлении – в осторожности и молчании… Каждый входящий в контакт с нами, каждый, выявивший желание больше узнать о нас, должен подвергнуться испытаниям и испытуется нами /Письмо 91, с. 357/.
51. … у этой женщины /Е.П.Б./ нет возможных мотивов для обмана…
… хотите ли вы знать, насколько она виновата? Знайте тогда, что если она когда-либо была виновата в настоящем действительном обмане из-за этого «усердия», то это было, когда при совершении феноменов, за исключением таких пустяковых, как стук и звук колокольчика, — постоянно отрицала, что она лично имеет к ним какое-либо отношение. С вашей европейской точки зрения это прямой обман, громкая ложь, а с нашей азиатской – это, хотя неблагоразумное, порицаемое усердие, неправдивое преувеличение или то, что янки называли «вопиющее самодовольство», предназначаемое в пользу «Братьев». Все же, если мы заглянем в мотив, побуждение, оно возвышенно, самоотверженно, благородно и заслуживающе, но не бесчестно! Да, в этом и только в этом одном она постоянно становится виноватой в обмане друзей. Ее никогда нельзя было заставить понять крайнюю бесполезность и опасность такого усердия, понять, что она ошиблась в своем мнении, что она этим увеличивает нашу славу, тогда как приписывая нам очень часто феномены весьма ребяческого свойства, она лишь понижала нас в оценке публики и подтверждала заявления своих врагов, что она «только медиум». Но это было бесполезно. Согласно нашим правилам, М. не разрешалось запрещать ей такой образ действий, свобода создавать причины, которые в должное время стали ее бедствием, ее позорным столбом. Он мог, в лучшем случае, запретить ей производить феномены, и к этой последней крайности он прибегал так часто, как только мог, к великому недовольству ее друзей и теософов. Было ли это или есть недостаток умственной восприимчивости в ней? Несомненно – нет! Это психологическая болезнь, над которой у нее мало власти. Ее импульсивная натура… всегда готова увлечь ее за пределы истины в область преувеличений, тем не менее, безо всякой тени подозрения, что она этим
— 13 —
обманывает своих друзей и злоупотребляет великим их доверием к ней. Стереотипная фраза; «Это не я. Я сама ничего не могу сделать… Это все они – Братья… Я только их смиренная рабыня и орудие» — это явное вранье. Она может и производит феномены благодаря ее природным силам и долгим годам регулярной тренировки, и ее феномены иногда лучше, чудеснее и гораздо более совершенны, нежели некоторых высоких посвященных учеников, которых она превосходит в художественном вкусе и чисто западной оценкой искусства, например – в мгновенном создании картин… Таким образом, приписывая нам авторство всякого рода дурацких, часто неуклюжих и подозрительных феноменов, она неоспоримо помогала нам во многих случаях, сэкономив нам иногда две трети применяемой энергии, и когда ее за это упрекали, ибо часто мы были не в состоянии помешать ей и в этом на ее конце линии, — она отвечала, что ей она не нужна и что ее единственная радость – быть полезной нам. И, таким образом, она продолжала убивать себя дюйм за дюймом, готовая отдать ради нашей пользы и прославления, как она думала, свою кровь жизни каплю за каплей, и все же неизменно отрицая это перед свидетелями и утверждая, что она к этому не имеет никакого отношения. Назовете ли вы это возвышенное, хотя и глупое самоотречение бесчестным? Мы – нет…
Она из М. сделала Аполлона Бельведерского, ее пламенное описание его физической красоты заставило его не раз вскакивать в гневе и сломать свою озоновую трубку, бранясь, подобно истинному христианину; также под ее красноречивой фразеологией я сам имел удовольствие услышать, как меня превратили в «ангела чистоты и света», только без крыльев. Иногда мы не можем не рассердиться на нее, но чаще смеемся. … Я не думаю, чтобы я когда-нибудь был глубоко тронут чем-либо, чему я был свидетелем в своей жизни, как я был тронут восторженной радостью этого бедного старого создания, когда мы недавно встретились оба в своих физических телах с нею, один – после трех лет, другой – почти после двух лет отсутствия и телесного расставания. Даже флегматичный М. был выведен из равновесия таким проявлением, в котором он являлся главным героем. Ему пришлось употреблять свою силу и погрузить ее в глубокий сон, иначе у нее лопнули бы некоторые кровеносные сосуды, включая почки, печень и ее «внутренности»… в ее лихорадочных попытках расплющить свой нос о его плащ для верховой езды, запачканный Сиккимской грязью! Мы оба смеялись, и все же, разве мы могли остаться нетронутыми?
— 14 —
Разумеется, она совершенно не годна в качестве настоящего, истинного Адепта: ее натура склонна к слишком страстной привязанности, а мы не имеем права поддаваться личным привязанностям и чувствам /Письмо 91, с. 360,361/.
52. По вашему мнению, Е.П.Б. в лучшем случае для тех, кто любит ее ради ее самой, необычная, странная женщина, психологическая загадка – импульсивная и добросердечная, но все же не свободная от порока неправды. Мы, с другой стороны, под одеянием эксцентричности и дурости находим в ее внутреннем Я более глубокую мудрость, чем вы когда-либо будете в состоянии постичь. В поверхностных деталях ее простой труженической обычной повседневной жизни и дел вы различаете только непрактичность, женские импульсы, часто – абсурдность и дурость. Мы, наоборот, наталкиваемся ежедневно на черты ее внутренней натуры, в высшей степени тонкие и изысканные, которые стоили бы непосвященному психологу годов постоянного напряженного наблюдения и многих часов тщательного анализа и усилий, чтобы составить мнение о глубинах наиболее тонкой из тайн – человеческого сознания и одной из наиболее сложных машин – ума Е.П.Б. и, таким образом, познать ее истинное внутреннее Я…
Каким бы помешанным энтузиастом она ни была, даю вам честное слово, что она никогда не была обманщицей. Также она никогда не произносила преднамеренной неправды, хотя ее положение часто становилось нелепым, так как ей приходилось скрывать многое, согласно данным ею торжественным обетам /Письмо 91, с. 362/.
53. … все британские теософы, если они не знают, должны бы знать, что все они в совокупности после нашей санкции находятся под регулярным испытанием…
О, бедная, доверчивая натура /Е.П.Б./! Убери у нее силы ясновидения, закупорь в некотором направлении ее интуицию, как по долгу вынужден был сделать М., и что остается? Беспомощная с разбитым сердцем женщина! /Письмо 91, с. 363/.
54. Мы не более вольны отказывать в шансе ищущему, нежели вести и направлять по надлежащему курсу. В лучшем случае, мы только можем, после того как период его испытания успешно закончен, показать ему, что если он сделает так, то пойдет по правильному пути, если же иначе, то по неправильному. Но пока он не прошел этого периода, мы предоставляем ему самому сражаться в своих битвах, как только он может. И так мы иногда поступаем с высшими и посвященными учениками, с такими, как Е.П.Б., раз им разрешено работать в миру, которого мы все более или менее
— 15 —
избегаем… Мы позволяем, чтобы наши кандидаты испытывались на тысячу разных ладов, с тем, чтобы выявить всю их внутреннюю натуру и дать ей шанс остаться победительницей так или иначе… Нас всех так проверяли, и тогда, когда некто Мурад Али провалился, я выдержал.
Венец победы уготован только тому, кто сам оказывается достойным его носить, тому, кто атакует Мару в единоборстве и побеждает похоти и земные страсти, а не тому, кто сам возлагает его на свое чело. Не пустая была фраза Татхагаты; «Тот, кто побеждает себя, тот более велик, чем тот, кто побеждает тысячи в битве». Нет другой более трудной борьбы /Письмо 91, с. 364/.
55. … полковник Чезни, который, кажется, воображает, что теософия враждебна только христианству, тогда как она только беспристрастна, и каковы бы ни были личные взгляды обоих Основателей, журналу Общества нет никакого дела до этого, и он будет так же охотно печатать критику против ламаизма, как и против христианства /Письмо 91, с. 365/.
56. … невежливое письмо Хьюма, которое я не разрешу опубликовать … /Письмо 91, с. 366/.
57. Нас бы следовало выгнать, выбросить из Общества и людского мышления, как шарлатанов и самозванцев – волков в овечьих шкурах, которые приходят, чтобы улавливать людские сердца мистическими обещаниями, сами наполнившись деспотическими намерениями, стремящихся поработить своих доверчивых учеников, отвратить массы от истины и «божественного откровения голоса природы», с тем, чтобы направить к полному и «мрачному атеизму» через неверие в «доброго, милосердного Отца, Создателя всего» /зла и несчастья – можем мы полагать?/, который сидит, развалившись, откинувшись на спинку на ложе из накалившихся метеоров, и ковыряет в зубах вилами из молний.
Действительно, действительно, надоело нам это беспрестанное бряцание на иудейской арфе христианского откровения!
/Письмо 91, с. 367/.
58. «Теософ» должен окраситься в определенный цвет и должен стать единственным в своем роде. Мы готовы предоставить необходимые экстрасуммы для этого… /Письмо 91, с. 368/.
59. Е.П.Б. поправлена, если и не совсем, то, по крайней мере, на некоторое время /Письмо 91, с. 369/.
60. Мохини бабу послан мной с известной миссией, в связи с приближающимся очень угрожающим концом цикла /тео — софического/, и он не может терять времени /Письмо 94, с. 406/.
— 16 —
61. Мертвая точка сменяющегося цикла прошла, для Теософического Общества 17 декабря /1882 г. ?/ начинается новый цикл /Письмо 97, с. 408/.
62. Бедная женщина! Непрестанно глубоко погруженная в свои вечно работающие мысли о деле и Обществе – даже ее небрежность и недостаточность памяти, ее забывчивость и рассеянность рассматриваются в свете преступных деяний. Я /К.Х./ сейчас снова «осмозировал» его ответ, чтобы возвратить его, добавив еще несколько слов объяснений, которые должны исходить от меня.
Вывод мистера Месси, что «предвидение Адепта не было доступно» в различных перечисленных случаях неудач теософов, является просто новым повторением старой ошибки, заключающейся в предположении, что отбор членов и деятельность Основателей и учеников контролируются нами! Это часто нами отрицалось и, как полагаю, было достаточно объяснено вам в моем письме из Дарджилинга, но несмотря на все это возражатели цепляются за свою теорию. Мы не имеем никакого отношения к этим событиям, также мы ими, как правило, не руководим /Письмо 100b, с. 409-410/.
63. В вашем мире майи и калейдоскопической смене чувств истина является товаром, на который редко имеется спрос; у нее свои сезоны, и притом весьма короткие /Письмо 100b, с. 410/.
64. Не обвиняйте меня /К.Х./ в безразличии или забвении нашей маленькой спекуляции, после того, как я сам ее начал. К Когану с такими «мирскими» делами нельзя обращаться каждый день, и в этом мое извинение за неизбежную задержку.
А теперь мне моим почитаемым Владыкой разрешено послать вам /Синнетт/ меморандум Его точки зрения о возможностях и судьбах известной газеты, относительно которой, о его предвидении было запрошено вашим смиренным другом и его слугою. Придав им деловую форму, я записал его мысли следующим образом:
… III. Мы можем направлять и руководить их усилиями и всем движением в общих чертах. Хотя мы отделены от вашего мира действия, мы все же не оторваны от него полностью, пока существует Теософическое Общество. Следовательно, несмотря на то, что мы не можем руководить предприятием открыто, и к сведению всех теософов и имеющих к нему отношение, мы можем и будем помогать ему, насколько это будет осуществимо. Фактически мы уже начали это делать… Я готов предложить себя самого поручителем, что это произойдет скоро /Письмо 103, с. 425-427/.
— 17 —
65. Мало людей, знающих свои врожденные способности, только тяжелые испытания начального ученичества их развивают. /Запомните эти слова: они имеют глубокое значение/ /Письмо 104, с. 430/.
66. Я /К.Х./ не хочу вас /Синнетт/ обескураживать, но лишь хочу обратить ваше внимание на ужасающие трудности, встречаемые нами при каждой попытке, которую мы делаем, чтобы пояснить нашу метафизику западным умам, даже среди наиболее интеллектуальных. Увы, друг мой, вы так же не способны усвоить наш способ мышления, как и переварить нашу пищу или же насладиться нашими мелодиями /Письмо 106, с. 435/.
67. Я /К.Х./ поручу Олькотту на этот счет послать ему официальную бумагу и сам напишу для него инструкции. Мне очень хочется, чтобы Англо-Индийский «Эклектик» перевели в Калькутту… /Письмо 107, с. 446/.
68. Не слушайте старую женщину – она становится слабоумной, когда предоставлена самой себе. Но М. возьмет ее в руки /Письмо 110, с. 450/.
69. Ей /Е.П.Б./ было приказано позаботиться, чтобы письмо было доставлено; у нее в это время не было другой возможности это сделать, как через «Ски». У нее не было силы послать его непосредственно, как это было сделано с перчаткой. М. не хотел ей помочь по некоторым своим и очень веским причинам, как я узнал после… Ни одна идея, ни одна мысль о малейшем обмане с ее стороны никогда не приходила ей в голову /Письмо 111, с. 453/.
70. Долг теософа такой же, как у земледельцев: проводить борозды и сеять свои семена по возможности лучше. Результат зависит от природы, а она – рабыня закона /Письмо 112, с. 455/.
71. Ничего не привлекает нас к человеку, находящемуся вне Теософского Общества, кроме как его растущая духовность /Письмо 112, с. 457/.
72. … несмотря на немногие незамеченные ошибки и пропуски, ваш «Эзотерический Буддизм» является единственно правильным, хотя и неполным изложением наших оккультных доктрин /Письмо 113, с. 471/.
73. «Учителя взяли Дамодара. Возвращение не обещано» /Олькотт/. «Мы пришлем его обратно» /К.Х./.
Дамодар ушел до рассвета около восьми часов. Письма от него и К.Х. обнаружены на моем /Олькотт/ столе. Не сказано, возвратится или нет. Дамодар прощается с нами и говорит, что все братья-теософы должны чувствовать себя воодушевленными, что он нашел благословенных Учителей и был позван ими. Недавние достижения дорогого парня удивительны. Хуни велит мне ждать приказаний /Письмо 115ab, с. 476/.
— 18 —
74. Бедная Старая Леди в немилости? Да что вы – нет! Мы ничего не имеем против этой старой женщины, лишь бы она была одна. Чтобы избавить нас от оскорблений, как она это называет, она готова дать наши действительные адреса и таким образом привести к катастрофе. Действительная причина заключается в том, что это несчастное творение слишком много компрометировали, слишком тяжко оскорбляли из-за нашего существования. Все это обрушивается на нее, и это будет только правильно, если она в чем-то будет прикрыта /Письмо 116, с. 486/.
75. Все, что от нас требуется, это настаивать на том, чтобы этот документ был прочитан перед общим собранием, состоящим из стольких теософов, сколько вы сможете собрать, и чем раньше, тем лучше. Он содержит в себе и несет на своей бумаге некоторое оккультное влияние, которое должно дойти до как можно большего количества теософов. Что это такое, вы, возможно, догадаетесь впоследствии по его непосредственному и косвенному воздействию… Не бойтесь, я буду там, чтобы охранять ваши интересы. Во всяком случае, программа следующая: памятная записка /меморандум/ написанная вашим смиренным корреспондентом, должна быть прочитана собравшимся теософам на торжественном заседании и затем храниться в протоколах Общества. Она содержит изложение наших взглядов в отношении вопросов, возникших по поводу управления Обществом и основам его работы. Наши симпатии к Обществу будут зависеть от осуществления заключенной в ней программы, составленной после зрелого размышления /Письмо 120, с. 491-492/.
76. Я /К.Х./ только что распорядился, чтобы были отправлены две телеграммы: м-с А. Кингсфорд и м-ру А. П. Синнетту, — извещая обоих, что первая должна и впредь оставаться Президентом Лондонской Ложи Теософского Общества.
Это не является желанием кого-либо из нас или обоих, известных м-ру Синнетту, но определенным желанием Самого Когана…. Но, скорее, вопрос заключается лишь в том, соответствует ли упомянутая леди той цели, которую мы все вынашиваем в наших сердцах, а именно: распространению истины путем эзотерических доктрин по любому религиозному каналу и удалению грубого материализма, слепых предрассудков и скептицизма /Письмо 121, с. 494/.
77. Упасика /Е.П.Б./ и Субба Роу, хотя и являются учениками одного и того же Учителя, но не последователи одной и той же философии: одна – буддист, другой – адвайтист /Письмо 121, с. 495/.
— 19 —
78. По-видимому, для надлежащего изучения и правильного понимания нашей философии и пользы тех, чья склонность заставляет их искать эзотерических познаний из источников северного буддизма, а также и для того, чтобы такое учение не было бы даже в своей сущности навязано и предлагаемо тем теософам, взгляды которых могут расходиться с нашими, необходимо, чтобы внутри Л.Л. была образована… группа, состоящая из тех членов, которые желают абсолютно придерживаться Учения той школы, к которой Мы, Тибетское Братство, принадлежим. Таково фактически желание Маха-Когана /Письмо 121, с. 496-497/.
79. Является общепринятым фактом, что большие успехи Теософского Общества в Индии всецело обязаны мудрой и почтительной терпимости ко взглядам и убеждениям друг друга. Даже Президент-Основатель Общества не имеет права прямо или косвенно вмешиваться в свободу мысли самого смиреннейшего из членов и менее всего стремится повлиять на его личное убеждение /Письмо 121, с. 497/.
80. … Олькотт … стоит, наравне с Упасикой, ближе всех к Нам в цепи теософической работы /Письмо 122, с. 500/.
81. … мне было приказано Маха-Коганом посоветовать отложить выборы этого года, чтобы избежать чего-нибудь похожего на опрометчивость и выиграть время для обсуждения настоящего письма… о необходимости формирования особой организации или группы внутри Л.Л.Т.О…. /Письмо 123, с. 500/.
82. Наше желание было – выразить свое мнение, что человек может быть активным и полезным членом Общества, не вписывая себя в число наших последователей или исповедующих ту же религию, это желание таким и осталось… мы не имеем права влиять на свободную волю членов в том или ином вопросе. Такое вмешательство было бы вопиющим противоречием с основным законом эзотеризма, что персональный психический рост сопровождает в равной степени развитие индивидуального усилия и является свидетельством накопления личных заслуг /Письмо 123, с. 501/.
83. Как бы мало мы ни заботились о личном подчинении нам, признанным руководителями и Основателями Основного Теософического Общества, мы никогда не можем одобрить и допустить нарушения верности основным принципам, действующим в Основной Организации, от какого бы филиала или члена оно ни исходило. Правила Основного Общества должны быть соблюдены личным составом всех филиалов при условии, что они не нарушат стремление к трем объясненным целям организации. Опыт Основного Общества доказывает, что успешность какого-либо филиала если не
— 20 —
целиком, то в значительной степени зависит от лояльности, благоразумия и старания его Президента и Секретаря, сколько бы их коллеги ни делали, чтобы помочь им, успешность деятельности их группы развивается пропорционально с деятельностью этих лиц /Письмо 123, с. 502-503/.
84. Воздух полон пагубы и предательства, незаслуженные оскорбления сыплются на Общество, ложь и подлоги применяются, чтобы его разрушить… Всякие позорные выдумки будут пущены в ход в будущем так же, как и теперь, чтобы дискредитировать нас как покровителей Общества, а вас, как поддерживателей, так как заинтересованность оппозиции огромна, и ее с энтузиазмом поддерживают Дуг-па в Бутане и Ватикане. …Так было всегда. Те, кто в течение сотен лет этого цикла наблюдал человечество, постоянно видели подробности этой смертельной борьбы между Истиной и Заблуждением, которая всегда проявляется. Некоторые из вас, теософов, теперь только ранены в вашей чести или в кошельках, но те, кто держал светильник в предыдущих поколениях, заплатили жизнью за свое знание. Будьте мужественны, желающие стать воинами за единую Божественную Истину, держитесь смело и уверенно, берегите вашу моральную силу, не растрачивайте ее по пустякам, но придержите ее для таких больших событий, как нынешнее /Письмо 125, с. 505-506/.
85. Я /К.Х./ вам /Синнетт/ давно уже говорил: Общество не устоит в наступающие годы, если оно будет базироваться только на «Тибетских Братьях» и феноменах /Письмо 125, с. 507/.
86. К Е.П.Б. нельзя более приближаться без полного ее согласия. Она так много сделала, и ее надо оставить в покое. Ей разрешено удалиться по трем причинам:
1. Чтобы отделить Т.О. от ее феноменов, которые подвергаются попыткам представить, как обман.
2. Чтобы помочь Т.О. удалением главной причины ненависти к нему.
3. Чтобы восстановить ее физическое здоровье так, чтобы оно еще могло послужить ей несколько лет /Письмо 125, с. 508-509/.
87. … Я /К.Х./ был единственным, кто пытался и упорствовал на своей идее о необходимости, по крайней мере, маленькой реформы, хотя бы небольшого отступления от чрезвычайной непреклонности наших правил, если мы хотим, чтобы европейские теософы численно увеличились и работали для просвещения и пользы человечества. Я потерпел неудачу в своей попытке, как вам /Синнетт/ известно. Все, чего мог добиться, было разрешение сообщаться с несколькими лицами,
— 21 —
с вами, главным образом, так как я выбрал вас в качестве выразителя нашего Учения, которое мы решили дать миру хотя бы до некоторой степени… Я был связан по рукам и ногам, когда я сделал попытку дать вам возможность издавать вашу собственную газету. Мне не было разрешено применять по этому делу какие-либо психические силы. Вы знаете результаты…
… против вас имелся приказ нашего Верховного Владыки не вмешиваться в естественный процесс роста Л.Л. и в психическое и духовное развитие его членов, и в особенности – в ваше.
… вы обошлись с Г.С.О. и Е.П.Б. очень жестоко /Письмо 127, с. 511-512/.
88. В этот критический момент, предвидя новую опасность, вмешался я /К.Х./. Дарб Нат был отправлен к ней /Л.К.Х./ и три раза воздействовал на нее от моего имени. Некоторое время давалось направление ее мыслям, и ее ясновидение было заставлено служить цели. Если бы ее искренние устремления одержали победу над сильной личностью ее низшего Я, я бы доставил Т.О. превосходного работника и превосходную помощь….
… но я не имею права каким-либо образом воздействовать на нее /Письмо 128, с. 519/.
89. … и Секретного Комитета /из которого Е.П.Б. умышленно исключена, чтобы избегнуть новых подозрений и клеветы/… /Письмо 129, с. 521/.
90. Все было условлено и приготовлено. Тайный комитет, в задачу которого входило получение от нас писем и наставлений и передача их Восточной группе, был готов, когда несколько европейцев… взяли на себя власть перевернуть решение всего Совета. Они отклонили /хотя выставляемые ими причины были другие/ получение наших наставлений через Субба Роу и Дамодара… /Письмо 130, с. 523/.
91. Так как стало невозможным использовать главный канал – Е.П.Б., через которую я /К.Х./ до сих пор общался с вами /Синнетт/, из-за ваших личных и взаимных отношений с нею, я прибегнул к обычной почте /Письмо 131, с. 527/.
92. … тот, кто приближается к нашим преддвериям даже в мыслях, уже втягивается в водоворот испытания /Письмо 131, с. 527/.
93. Е.П.Б. была до сих пор нашим единственным орудием и понятливым агентом… Я вам уже говорил, что иногда это расшатанное старое существо положительно становится опасным…
… если бы Е.П.Б. умерла прежде, чем мы нашли ей заместителя, силы, которыми мы пользуемся для сношений с внешним миром, позволили бы нам переслать вам /Синнетт/ два-три письма, затем все это угасло бы, и больше писем от меня не
— 22 —
поступило бы. Но она в сущности мертва /1884 г./, и это вы сами – простите мне еще одну правду – кто убил этого грубого, но верного агента, тем более такого, который был действительно нам предан /Письмо 131, с. 528/.
94. Любой член, который искренне и чистосердечно раскаивается, должен быть принят обратно /Письмо 148, с. 537/.
95. Веками мы /М./ ни с кем не переписывались и теперь не намерены…
Общество, действуя в полном согласии с нашими указаниями, никого не принуждает стать членом второй секции /Письмо 153, с. 551/.
96. /Е.П.Б./ Он /М./ — моя правая рука /а К.Х. – левая рука/ в надувательстве на пути обмана /Письмо 155, с. 556/.
97. Духовное распознавание – вот что более всего нужно. «Это не столько вопрос о спасении того, что останется от Общества, сколько вопрос о возобновлении /теософического/ движения когда-нибудь в будущем». Это – губительная, роковая политика. Следуя ей к этому будущему, порвете все невидимые, но мощные жизнедательные нити, которые связывают Л.Л. с ашрамами по ту сторону великих гор. Ничто не может погубить Л.Л., кроме одной вещи – пассивности. Знайте это – вы, кто признается, что у вас пока нет настроения читать лекции или произносить речи. «Действуйте подпольно» — это лучшее, что вы можете делать, но не молчать, если вы не хотите собственными руками разрушить Общество и то, к чему вы стремитесь. Не все ораторы в Л.Л., и это очень удачно, иначе Л.Л. превратилась бы в Вавилон. Не все мудры, но те, кто мудр, должны поделиться с остальными…» /Письма Махатм. Письмо 160, с. 577/.
* Письма Махатм. — М., Амрита-Русь, 2003 г.